Наташа Ростова: «С самого начала мне дико не повезло…»

Когда эта тоненькая девушка сидит напротив и смотрит на тебя чудесными, выразительными глазами, прежде всего, невозможно поверить, что ей больше 30 лет и что у неё трое детей, включая 16-летнюю дочь. Но еще невозможнее поверить в то, что в это хрупкое тело мертвой хваткой вцепились сразу две страшные, взаимоисключающие болезни – рак груди и туберкулез. Наташа оказалась сильнее их обоих. Он сумела, выстояла, выжила. И сохранила свое очарование. А ещё Наташа хочет не только жить, но и помогать людям.

Рассказывает Наташа Ростова:

ДВА ДИАГНОЗА. ТАК НЕ БЫВАЕТ!

«Уплотнение я обнаружила у себя сама, в 2015 году (мне был 41 год). На следующий день пошла на маммографию, и мне сказали, что это фиброаденома, что не переживайте и приходите через год. Я испугалась еще больше и пошла на УЗИ. А вообще, конечно, спас меня муж. «Чего-чего? Фиброаденома? А сделай-ка УЗИ, милая моя». Дело в том, что в первой женой уже прошел рак груди.

А дальше все пошло очень быстро: УЗИ, биопсия. Я бегала по врачам и даже испугаться толком не успела. Мне хотелось поскорее прооперироваться и забыть уже об этом. Но на первом же обследовании я срезалась: рентген легких показал, что у меня туберкулез в стадии распада. Просто дыра была в легком. Причем внешне это никак не проявлялось: я была свежа, симпатична, как говорится, цвела и пахла. И даже не кашляла. Тут уже началась другая история. И тут меня накрыло ТАК! По растерянным лицам врачей я видела: всё очень плохо.

Один врач меня даже спросил: «Деточка, кто тебя проклял? Я за 40 лет работы такого не видел».

Уже потом я узнала, что у нас нет протоколов лечения, что лечение туберкулеза и лечение онкологии прямо противоположны друг другу: при туберкулезе иммунитет специально подстегивают, а при онкологии, наоборот, подавляют. Из-за этого возникла проблема с врачами. Из-за туберкулеза я была опасна для окружающих, выделяла палочки. То есть просто онкологи от меня сразу отказались. Я списывалась с онкологами из Америки, Израиля – оказалось, таких случаев описано в мире всего два: и то у одной из таких пациенток был туберкулез груди, а у другой то же самое, что у меня, но она не выдержала лечения.

И бросили меня, как котенка в бассейн: выплывай, как знаешь.

Мы разослали письма в другие страны: Америку, Германию, Израиль, Польшу – и везде нам отказали. Из Израиля вообще пришел ответ, что с диагнозом «туберкулез» меня даже в самолет в сторону Израиля не посадят, что они об этом позаботятся. Американцы были более корректными, они сказали, что лучше, чем в России, туберкулез не оперируют. Вы пролечитесь у себя на родине от туберкулеза и тогда приезжайте к нам. Но на тот момент я уже поняла, что оперировать туберкулез и рак мне надо одномоментно.

Туберкулезные больные не могут получать лечение вместе со всеми, их сразу же изолируют, и они годами лежат в закрытых учреждениях, за колючей проволокой. У меня была задача найти фтизиатра, у которого имелось бы разрешение оперировать онкологию. В России таких оказалось всего два – один в Новосибирске, другой в Москве. И на этого второго мы наткнулись просто чудом. И он, хотя у него операции были расписаны на полгода вперед, взял меня без очереди!

Всё произошло довольно быстро: в июне я узнала о своих диагнозах, а в начале сентября уже состоялась операция. Дмитрий Борисович Гиллер, это он меня оперировал. Он ученик великого советского торакального хирурга Михаила Перельмана. Он оперирует по всей стране, его вызывают на сложные случаи, и он со своим чемоданчик практически живет в самолете. У меня был случай: на перевязке врачу вдруг что-то не понравилось, какие-то не такие были выделения. Меня не стали перевязывать, отвели в палату. Через несколько часов дверь открывается, и с чемоданчиком входит Гиллер. В субботу (!) он на несколько часов (!) прилетел из другого города (!) специально ради меня. Он сделал мне перевязку, промыл трубки, скорректировал назначение – и снова улетел. И все это было совершенно бесплатно! Дмитрий Борисович оформил квоту на легочную операцию (это его область деятельности), а мастэктомию просто сделал «до кучи», даром.

Операцию я перенесла очень тяжело, не думала, что выживу. Много было «побочек», из меня торчало 5 или 6 трубок. Полтора месяца я приходила в себя. Каждый раз, когда эти трубки мне промывали, я от боли падала в обморок. Страшно вспомнить! Как хорошо, что рядом все это время был мой муж. Он буквально жил у меня в палате. Днем он уходил на работу, а ко мне приходила моя мама. Без них я бы не справилась. Трое моих детей от предыдущих браков – на тот момент им было 14 лет, 9 лет и 3 года – жили у своих отцов.

«МЕНЯ ВЫПИСАЛИ ДОМОЙ УМИРАТЬ»

А потом началась «химия». И вот тут всё совершенно пошло наперекосяк. Ни у кого не было опыта!

Я встречала таких старых, опытных профессоров – они лишь потрясенно смотрели на меня и разводили руками. Сколько можно было бы написать диссертаций на моем случае! Но никто не хотел браться.

Мне никак не удавалось свести вместе онкологов с фтизиатрами. Они просто не хотели работать вместе. Я на коленях стояла, умоляла: хотя бы созвонитесь по телефону! Бесполезно. Каждый делал свое дело, и ему было плевать, что меня это может угробить. В итоге из 6 предварительных онкологических курсов «химии» я выдержала только 4. Отказ почек, отказ сердца. И меня выписали домой умирать. Как же они были удивлены, когда увидели меня снова через полгода – живой!

От туберкулеза мне давали изониазид (страшный яд, им успешно травят крыс) и препарат платины – вместе это вообще жесть! Они несовместимы. Знакомая врач потом удивлялась: «Как они тебя не убили? Ты, наверное, изначально была очень здоровым, крепким человеком». А я – да: не курила, мяса не ела – сплошной ЗОЖ. Видимо, это меня и спасло.

Выходила меня мама. Я целыми днями лежала, как овощ, даже ходить не могла. У меня были тяжелейшие «побочки» – полный комплект, и все на 4-ю степень. Сильно упало зрение, с головой беда, сердце и почки отказали, ладонно-подошвенный синдром был во всей красе, отеки не сходили. И в этом состоянии я продолжала получать химию от туберкулеза. Были дни, когда просыпалась утром и понимала: всё. Не могу двинуть ни рукой, ни ногой.

Проблема в том, что у меня полная чехарда с реабилитацией. От туберкулеза мне надо есть стейки из красного мяса, лучше с кровью, а при онкологии – никакого красного мяса, максимум индейку. От туберкулеза надо набирать вес (иначе будет рецидив), онкологи говорят: набирать вес нельзя ни в коем случае. Тяжело находить баланс при таком раскладе.

«МЫ ОЧЕНЬ ДОЛГО НЕ ХОТЕЛИ ПРОСИТЬ ДЕНЕГ»

Операцию мне сделали бесплатно, но мы все равно потратились: на отдельную палату и на хорошие, очищенные швейцарские противотуберкулезные и противоонкологические препараты. «Капаться» дома для меня был не вариант: «химию» я переносила очень тяжело. Пришлось найти частную онкологическую клинику. И тут мы поняли, что деньги закончились. Мы долго, очень долго не хотели просить денег у людей. Но потом подруга написала обо мне на своей страничке в «Фейсбуке». Случилось какое-то немыслимое количество репостов! Я не ожидала, что будет ТАКОЙ отклик. Деньги мы собрали очень быстро. Причем подруга живет во Франции, так что обратилась она сразу и к французской аудитории, и к российской. Так вот, за все это время от французов нам не поступило ни одного перевода, разве что от русских, которые там живут. А все основные деньги прислали наши соотечественники – переводы были небольшие, но их было ооочень много. А потом мой пост каким-то образом увидели в журнале «Starhit» и стали мне помогать: публиковали у себя на сайте мою историю. Никаких общих знакомых с Андреем Малаховым или кем-то другим оттуда у меня не было! Это была их личная инициатива.

А под конец лечения на меня вышел фонд «Правмира». Они объявили экстренный сбор, чтобы перевести меня в другую клинику, где есть хотя бы реанимация. Я переехала в РОНЦ им. Блохина для проведения 5- и 6-го блоков терапии. Но оттуда меня после 4-й «химии» выписали домой, безо всяких рекомендаций… Решили не мучить. По сути, они от меня отказались, отправили меня умирать. Об этом я уже говорила. С тех пор вот уже 1,5 года никакого лечения по поводу онкологии не получаю. У меня трижды негативная форма рака, лечить, по сути, нечем; всё, что можно было сделать и что я смогла выдержать, сделано. Но вообще я должна сказать, что туберкулез гораздо страшнее рака. От него можно лечиться годами. 2,5 года я принимала против него «химию» без перерыва, каждый день. Сейчас в лечении небольшая передышка. А «химия» при туберкулезе гораздо токсичнее, чем при онкологии. Она сильно воздействует на голову, и приходится принимать витамин В6, который вообще-то при раке противопоказан. Но без него нельзя: «побочки» такие, что люди порой просто выходят в окно. Просто начинает ехать крыша. А каждые 3 месяца я прохожу проверку на предмет туберкулеза и онкологии. А недавно обнаружили рак и у моей младшей родной сестры. И тоже какая-то чехарда, даже не могут определить, рак чего это…

Я очень благодарна людям, знакомым и незнакомым, которые меня поддержали и продолжают оказывать поддержку.

Мне хочется тоже помочь людям, которые столкнулись со сложностями в лечении своего онкологического заболевания. Сейчас у меня в планах создать YouTube-канал, на котором я буду рассматривать сложные и редкие диагнозы и по возможности подсказывать, в какие двери стучаться в этих ситуациях.

Ну и вообще о раке мы тоже будем говорить. Надо делиться друг с другом своими знаниями и наработками, ведь это реально может кому-то помочь сохранить жизнь и вернуть здоровье».