Татьяна Корнева: «Муж говорит, все было не зря!»

35 лет Татьяне Корневой исполнилось прямо на операционном столе. С тех прошло два года. Татьяна провела успешную реконструкцию груди, научилась рисовать, удочерила ребенка. Удивительная!

Рассказывает Татьяна Корнева

«Не то чтобы часто, но иногда я себя все-таки осматривала. Однажды нащупала в груди небольшое уплотнение. Мне врачи сказали, это фиброаденома, типа, сейчас вырежем и забудем. Вырезали, сделали экспресс-анализ на злокачественные клетки, просто на всякий случай. А через три недели позвонили: срочно на операцию. Пришлось снова ложиться под нож.

К счастью, у меня оказалась I стадия. За себя я вообще не беспокоилась. Думала: даже если это рак, это лечится, просто лечение будет посерьезнее. А вот за ребенка мне было действительно тревожно. Сыну на тот момент было около двух лет, и он был такой совсем «мой-мой». А тут я его то на 3 дня оставила, то вообще на 2 недели. Он такие истерики устраивал: где мама?! Я совершила большую ошибку: ничего особо не стала ему объяснять, решила, что он совсем еще маленький и ничего не поймет. Очень жалею, что так тогда поступила. Для него это был большой стресс, и мне кажется, этот стресс у него до сих пор не прошел. Возникло много страхов, будем, видимо, обращаться к психологу. Даже сейчас, на съемку, он не хотел меня отпускать, расплакался: «Мама, не уходи, мама, возьми меня с собой!»

«Химия» и жизнь

Опухоль была активная, поэтому после операции назначили химиотерапию. Из 6 курсов, я выдержала только 4: была сильная слабость, иногда выходила из туалета и падала мужу на руки. Муж мне очень помогал. Когда узнал о диагнозе, сказал: «Шишечка? Ничего страшного. Все вырежем, а если надо, то и всю грудь отрежем». Именно он настоял на «химии»: боялся, вдруг пойдут метастазы. На время химиотерапии я нанимала няню – совершенно чудесную, настоящую Мэри Поппинс, нашла ее на «Авито». Но ребенка оставляла ненадолго: «химия» была совсем рядом, в Городской клинической больнице имени братьев Бахрушиных в Сокольниках. Час-два «капаюсь» – и домой.

Лучше всего я переносила химию в тот момент, когда мы с подружкой снимали дачу и жили вместе с детьми за городом. На свежем воздухе, на природе восстановление шло гораздо быстрее. Полюбуешься на травку, цветочки, послушаешь птичек – и само все проходит. Всем советую!

Лечение. Творческий подход

В больнице с нами работали штатные психологи, и, когда открывалась первая группа арт-терапии, мне предложили поучаствовать. Муж меня поддержал, и три месяца, все прошлое лето, я раз в неделю ходила рисовать. Мы рисовали в разных техниках, лепили из глины, много работали с психологами. Лично мне психологи были не особенно нужны, у меня не было таких сильных, зашкаливающих переживаний, как у других. А вот поговорить с девочками – это было здорово. Они сами уже через это прошли и могли рассказать, успокоить: «Сейчас волосы выпадут, это нормально, потом будет то-то и то-то». Или: «Когда будет химия, обязательно пей такой-то препарат, живот будет меньше болеть». Когда знаешь, что то, что с тобой происходит, это в порядке вещей, сразу становится легче.

С девочками на арт-терапии мы так сдружились, что потом решили продолжить: рисовать, встречаться, общаться. Мы организовали группу, и настоящая художница, Ольга Сомовская, учит нас рисовать. Какими только техниками мы ни овладели! У нас уже даже выставки были: в Москве, в Раменском, в Перми.

Всё и сразу!

Волосы во время химиотерапии у меня, конечно, выпали, но потом отросли, еще кудрявее прежнего. Проблема была с лишним весом: за два месяца «химии» я набрала 7 лишних килограммов.

Но я нашла свой лайфхак для похудения: просто надо, чтобы в холодильнике не было вредной еды.

Понемногу я приходила в себя после лечения и стала задумываться о реконструкции груди. Она у меня была двухэтапная: сначала поставили эспандеры, а теперь уже и импланты. И вот дата установки имплантов была уже назначена, согласована, а нам сказали, что документы одобрены и что мы можем забирать нашу Аленку домой.

Малышку мы планировали давно. Но сначала у меня была замершая беременность, потом обнаружился рак, а теперь я пью тамоксифен, и мне нельзя беременеть. Мы решили: ждать пять лет – это очень долго. И удочерили девочку.

Нам все рассказывали, что найти новорожденного ребенка очень сложно, что нужно долго и муторно собирать бумаги… А нам очень повезло. Сначала отучились 3 месяца в «Школе приемных родителей», получили сертификат, без него ребенка не дадут. Я переживала, что мне не дадут медицинское заключение, но оказалось, что по закону первая стадия онкологии – это не препятствие для того, чтобы стать приемными родителями.

Мы нашли нашу маленькую в Клину, когда ей был всего месяц от роду. Пока собирали документы, ей исполнилось 2 месяца, и вот уже 4 месяца она в семье. Темка, наш сын и теперь старший братик, очень ждал: «Когда мы уже заберем Алену? Когда мы привезем ее домой?»

Вот так неожиданно и совпало в нашей семье два важных события: операция по реконструкции груди и появление доченьки. Пришлось мужу некоторое время героически сидеть одному с двумя детьми. В 40 лет, когда мне отменят таблетки, мы хотели бы завести и третьего малыша, но там уж как получится. А пока радуемся прибавлению в семействе. Алена даже похожа на меня!

Сейчас, пока я на съемках, муж, Дима, отпросился с работы и остался с Аленой, сейчас будет кормить ее морковкой. В отношениях с мужем ничего не поменялось: он такой же надежный и заботливый. И в плане секса все осталось так же. Первое время я смущалась, прятала шов под маечкой. Хотя Дима мне его сам смазывал и брил подмышки после операции, я ведь руку не могла поднять, не чувствовала ее. А во время реконструкции мне и вторую грудь немного увеличили, и муж очень доволен. Говорит: «Не зря, не зря все это было!»